ГЛАВА III. СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ САМОИДЕНТИЧНОСТИ В ПОЭЗИИ ОЛЕСИ НИКОЛАЕВОЙ

«Ибо не имѣемъ здѣсь постояннаго града, но ищемъ будущаго» - Евр. 13:14 (Посланіе къ Евреямъ. Библія. Книги Священнаго писанія Вѣтхаго и Новаго завѣта)

III.1 Женский мир и самоидентичность

Олеся Николаева - один из ведущих современных поэтов России и одна из немногих авторов с ярко выраженным православным мироощущением. В творческой жизни Олеся Николаева - профессиональная поэтесса, автор семи поэтических сборников, двух книг прозы, двух книг религиозной публицистики и множества публикаций в периодике.

В семейной жизни Олеся Николаева матушка, жена священника Владимира Вигилянского, мать взрослых дочерей и сына, бабушка пяти внуков.

Христианское мироощущение, по словам поэтессы, зародилось у нее еще в детстве. Когда Олесе исполнилось четыре года, родился ее братик, мальчик был очень болезненный. Мать Олеси не справлялась с двумя детьми и отдала дочку в детский сад на пятидневку. Олеся вспоминает: "Я очень остро ощущала тогда чувство сиротства, и мне надо было найти способ выживания. И вот лет в пять мне было видение – то ли монастырь, то ли скит, где можно прекрасно и высоко прожить жизнь и служить Богу. Вот тогда-то я впервые получила представление о Царстве Небесном, и оно помогло мне удержаться в моем беззащитном положении. Я приобрела опыт преодоления своего одиночества". Позже, уже, став женой Вигилянского (тогда бывшего журналистом), поэтесса по-настоящему приняла Православие. Большое влияние на приход супругов в Церковь оказал монах, с которым Олеся Николаева познакомилась на похоронах старца Серафима в Ракитном. Прослушав курс богословия, историю церкви и все другие академические предметы, супруги вернулись из Ракитного совершенно другими людьми. В обыденном сознании обывателя зачастую складывается впечатление, что матушка – это смиренная, тихая женщина, как бы тень батюшки, хранительница семейного очага. Олесю же Николаеву трудно представить такой женщиной: энергичная, эмоциональная, социально активная, творческая натура, яркая личность. Из интервью с Николаевой: «…я задумалась: может быть, я должна ради церкви, куда пришла навсегда, пожертвовать тем, что люблю больше всего, – творчеством, стихами. Но я понимала, что если принесу эту жертву без благословения, то это будет своеволием, и доверилась сначала своему духовнику, потом старцу Кириллу Павлову. Оба благословили меня писать. И тогда, наконец, концы, которые так долго не сходились, – искусство и церковь, православие и творчество – увязались в моей душе». Так, Олеся Николаева как человек, обращенный к принципиально другой языковой вселенной, к вселенной смыслов священных книг, церковного богослужения, классической литературы – во многом возвышается над общим уровнем быта современной поэзии, не теряя при этом живости и непосредственности изложения в духе настоящего времени. Тем не менее постмодернистскую культуру с ее отрицанием иерархии нравственных ценностей поэтесса активно не приемлет. В поисках своей ниши в постмодернистском пространстве Олеся Николаева обращается в своей поэзии к Вечному, общечеловеческому, духовному, чему способствует христианский настрой ее личности».

Литературное направление, к которому Олеся Николаева относит себя, сама она определяет как мистический реализм. Грань между жизнью и литературой для Николаевой тонка. Считая творчество построением новой реальности, она упорно следует своей художественной идее. Эта идея, по мнению Николаевой, осуществляется согласно Божьему замыслу по словам А. Виглянской: «Реальность вдруг вплотную прикасается к миру идеальному, все происходящее исполняется смысла, красоты, величия, любви, и душа желает того же, чего от Нее хочет ее Творец». Когда в одной радиопередаче Николаеву спросили, какое место религия занимает в ее творчестве, она ответила: «…я думаю, что она занимает центральное место, потому что она относится к самому ядру личности и существования, и из этого ядра все расходится, все творческие энергии, они распределяются. Я думаю, что религия и эстетика находятся где-то рядом, а может быть, немножко глубже в личности укоренена мистика, потом религия и эстетика».

Первая книга Олеси Николаевой “Сад чудес” вышла в 1980 году в московском издательстве “Советский писатель”. Лирическая героиня ранних стихов Николаевой отождествляет свое человеческое «я» с миром природы, в то же время являясь отдельной его частью. Окружающий ее мир прекрасен, в нем есть все необходимое для жизни человека. Сборник начинается стихотворением "Под облаками мою окна".

Под облаками мою окна,
и тряпки мокрые в руках,
чтоб засверкало все, что блекло,
я мою окна в облаках.

 Когда чудно смыть, отмыть, умыться - 
долой все пятна и следы! -
и стать лишь света ученицей,
и стать помощницей воды!

На мой взгляд, это стихотворение прочитывается двояко. С одной стороны автор представляет обыденную ситуацию. В ней женщина выполняет домашний труд - моет окна (возможно, она находится на последнем этаже высотного здания - Под облаками мою окна). С другой стороны, в этом тексте мы обнаруживаем скрытый смысл. Нам это подсказывает используемая автором метафора: я мою окна в облаках. Окно, также как и двери, символизирует выход в иное пространство. Героиня Николаевой попадает в пространство неба. Тут важной становится символика облаков. Согласно словарю символов Джека Тресиддера, кроме того, что облака несут символику изобилия, как предвестники дождя, они также символизируют Божественное Откровение и само присутствие Бога. Так, Бог Иегова в виде облачного столпа вел израильтян через пустыню. И, согласно Корану, Аллах вещает с облаков. Таким образом, героиня ощущает свою непосредственную связь с Богом. Льющиеся с небес свет и вода становятся символами очищения души героини: смыть, отмыть, умыться/долой все пятна и следы.

Самоидентичность героини проявляется в ее креативном начале. В ней сильно желание стать помощницей воды. Вода - древний универсальный символ чистоты, плодородия и источник самой жизни. Во всех известных легендах о происхождении мира жизнь произошла из первородных вод, женского символа потенции. В Христианстве вода является символом рождения, смерти и возрождения. Не случайно в христианском Таинстве Крещения человека, вода несет на себе очищающие, растворяющие и плодородные свойства: смывание греха, растворение старой жизни и рождение новой. Пристрастие поэтессы к светлым и радостным тонам и краскам, вполне осознанное убеждение ловить и удерживать свет. Ее героиня становится лишь света ученицей. Свет символизирует внутреннее просветление, явление космической силы, добра и правды. Словарь символов Дж. Тресиддера определяет свет как символ бессмертия, вечности, рая, чистоты, откровения, мудрости, интеллекта, величия, радости и самой жизни. В связи с этим, вспомним, упоминающийся в Библии, Свет Фаворский. Свет Фаворский, сливаясь с земной материей, образует субстанцию того мистического лона (вода), из которой рождается новый человек. В Богородице Фаворский Свет сливается с земной материей. Отсюда и в каждой земной женщине отсвет Богородицы, что сообщает ей креативность - творящее начало. Именно так утверждается женская инаковость, а сама женщина ощущает и утверждает свою самоидентичность. Стремление к сотворению изначально присуще женщине. Женщина, по словам Симоны де Бовуар, подчинена роду. Она также как и Земля способна «вбирать в себя семена и произрастить плоды».

Образ Женщины-творца рисует Олеся Николаева в стихотворении "Когда беременела теплая земля…", где женщина отождествляется с Матерью-землей: Когда беременела теплая земля/ и треснувшей губою пить просила/ тяжелой, плотной стала тень моя,/ а я дитя под сердцем проносила. Здесь снова знаком зарождения новой жизни выступает сема воды, одним составляющих которую является слово пить. Олеся Николаева в этом стихотворении еще не упоминает о том, что, согласно Библии, человек был создан Богом по образу и подобию божьему. Однако читатель чувствует те библейские знаки (мать-земля-сотворение человека), когда природа следует законам, которые с самого начала были предписаны ей Богом. Как когда-то человеческое тело по воле Бога составилось из земли, и прах земной стал плотью, так и сейчас по воле Господней зарождается плод в утробе матери. Симона де Бовуар пишет о материнстве женщины: «Эта милосердная, нежная роль - одна из самых важных ролей, отведенных женщине. Даже всецело принадлежа обществу, женщина неуловимо проникает и за его пределы, потому что ей свойственна коварная щедрость Жизни». В стихотворении присутствует и знак, связанный с материнством женщины. Это символ ласточки.

Хотелось бликов, ласточек, стрекоз,
чтобы пространству плакалось и пелось,
и шепота и шороха, и слез
и бабочки, и бабочки хотелось!

Ласточка - эмблема деторождения. Традиционный вестник весны, а также символ воскрешения во многих культурных традициях. В некоторых культурах ласточка считалась богиней материнства. Знаками женственности являются образы стрекоз и бабочек. Стрекоза - символ грации, легкости и легкомыслия. Бабочка - в настоящее время символизирует женское легкомыслие, однако в древности бабочка являлась символом бессмертия. Внимание читателя привлекает двойной повтор слова бабочка в одной строке. Возможно, бабочка - это бессмертная душа человека. Бабочки имеют именно это значение на христианских надгробиях, а Христос, держащий в ладони бабочку, символизирует воскрешение. С другой стороны, на Востоке бабочка - эмблема развлечений и знак влюбленных, символ экстатической радости, женской суетливости, также пара бабочек символизирует супружеское счастье. Лирическая героиня счастлива - она беременная женщина, она готовится к таинству сотворения человека и поэтому ощущает свою инаковость по отношению к безликой толпе, которая несет с собой и чад и срам, и шамканье, и шиканье, и тленье. Поэтесса намеренно сгущает краски, наделяя толпу знаками разврата, старости, злобы, смерти. И вдруг среди всего этого, как луч света, как звезда, загорается новая человеческая жизнь: И вдруг на миг/ привиделся мне там,/ ты - первенец мой,/ ты - мое творенье!.

В большинстве стихотворений отношения мужчины и женщины представлены в традиционном ключе. По всей видимости, Олеся Николаева не придерживается феминистических взглядов в этом вопросе. Однако, несмотря на то, что главенство на внешнем уровне принадлежит мужчине (и в семье тоже) - здесь иерархия однозначна, на внутреннем уровне в православном союзе (и в семье тем более) пропорции переворачиваются. Православная женщина как супруга и мать связывается с Пречистой Девой Марией, а следовательно, на уровне духовной реализации за ней место Совершенного Человека. Ее роль в православии огромна. Именно поэтому женщина и мужчина у Николаевой не противопоставляются друг другу, а напротив, соединившись однажды, сливаются воедино и идут по жизненному пути вместе.

В стихотворении "Узел" мужчина и женщина, возможно, связаны узами брака.

Все заплелось,
все узел затянул:
мою любовь и ужас перед нею,
меня саму и этот шаткий стул,
и ночь, и подоконник с батареей.

 Вчера все было также:
капель стук
об умывальник
и конфорки пламя…
И ты сидел не разнимая рук,
затянутый скрещенными руками.

 А я сидела так, что чуть качнись
вперед - и ты лицом меня достанешь
и по - иному,
осторожность, мысль,
надежду, страх и боль
во мне затянешь.

Согласно словарю символов Дж. Тресиддера, «завязанный узел» - викторианский символ брака. Туго же завязанный узел - символ союза, фиксации и блокады. Как правило, в брачных отношениях мужчина претендует на внутреннюю сущность женщины. Героиня Николаевой ощущает совершенство собственного «я» и не желает подвергаться насилию. Слова мою любовь и ужас перед нею указывают на боязнь героини в прочном соединении с мужчиной в любви, и, может быть, даже больше на боязнь соединения в семье. О совместном проживании мужчины и женщины говорит наличие у них общей жилплощади. Место действия происходит на кухне. Круг материального существования обозначен предметами быта: стул, подоконник с батареей, умывальник, газовая плита. Героиня испытывает неустойчивое состояние в своей душе от этого союза (этот шаткий стул). Но ничего не меняется в ее жизни - вчера все было также, говорит она. На отсутствие каких-либо перемен в мужчине и женщине указывают, упомянутые в тексте сема воды (знак женского начала) и сема огня (знак мужского начала). Мужчина в стихотворении бездействует, он принимает позу «закрытого» состояния: И ты сидел не разнимая рук,/ затянутый скрещенными руками. Женщина чувствует свое нежелание подвергаться насилию и именно от нее исходит желание перемены в отношениях с мужчиной: А я сидела так, что чуть качнись/ вперед - и ты лицом меня достанешь/ и по - иному,/ осторожность, мысль,/ надежду, страх и боль/ во мне затянешь.

Как женщина, так и мужчина у Олеси Николаевой равно дети земли. Хотя в стихотворении "Изба", с одной стороны, мужчина становится единственным, что подчеркивает его исключительность: Ты - средь этих метелей единственный стебель зеленый./ Я - косматый репейник. Он также является, возможно, моральной и физической опорой в жизни женщины. Эту смысловую нагрузку несет на себе слово "стебель". Цветовой же эпитет "зеленый" прочитывается нами как цвет жизни, зеленый цвет также символизирует потенцию. Первостепенность мужчины подчеркивается за счет некоторого уничижения женщины. Эпитет "косматый" сразу ассоциативно связывается с хаотичностью, несообразностью, а репейник - растение, которое имеет свойство цепляться за ткань. Все вышеперечисленное вызывает ассоциации с несамостоятельностью женщины. Однако, с другой стороны, я думаю, что в стихотворении признается биологическая (стебель и косматый репейник как знаки эротической любви между мужчиной и женщиной) и онтологическая (метели - стебель - слабость, отсюда далее по тексту мужскую спину поэтесса называет "мальчишечья спина"; "репейник" - стойкость (вспомним стойкость репейника в повести Л. Толстого «Хаджи Мурат») укорененность гендерных различий. Они перевернуты по сравнению с патриархатным сознанием, где мужчине атрибутируется сила и «первоправо» завоевывать женщину. У Олеси Николаевой сила, стойкость присутствуют в женщине. Женщина наделяется теми гендерными атрибутами, которые в патриархатном сознании присущи мужчине.

Критика отмечает, что у Олеси Николаевой почти нет стихов на библейско-евангельские сюжеты, зато немало стихотворений, «вправленных» в библейско-евангельский контекст. Так, в вышеупомянутом стихотворении очевидно контекстуальное сближение современных автору мужчины и женщины с библейскими образами Адама и Евы.

Я пойду за тобой до сосны, до березы и ели
до избы деревянной,
до рая, до ада, до дна,
чтобы губы мои онемели,
глаза обомлели, чтоб светилась пред ними мальчишечья эта спина.

Согласно библейскому преданию, Бог поместил Адама и Еву в раю, или Эдемском саду, где произрастил всякое дерево приятное на вид и хорошее для пищи, заповедав им возделывать и хранить его. Прекрасная местность, какую представлял собой Эдемский сад, невольно должна была пробуждать в первых людях чувство радости и поднимать их мысль к совершеннейшему Художнику мира. Для поэтессы сосны, березы и ели становятся подобны деревьям райского сада, а деревянная изба уподобляется раю, Царству Небесному. И точно так же, как Ева была дана мужчине как возлюбленная, помощница, во всем следующая за ним, так и героиня Олеси Николаевой идет за своим мужчиной, за его "мальчишечьей спиной". Мужчина здесь в некотором роде подобен божеству, окруженному ореолом сияния. Так, используется прием градации - путем повтора предлога "до" и союза "чтоб", что усиливает ощущение стремления героини за мужчиной. Следующая строфа стихотворения представляет собой не что иное, как историю грехопадения людей, тягчайшим следствием которого была потеря Царствия Божия. Но поэтесса, помещая своих героев в библейский контекст, дает собственную трактовку этого грехопадения, предоставляя возможность людям изменить себя, отказаться от своей злой и греховной сущности:

Будет снег-лицедей, будет ночь, будет лес-полуночник,
будет холм-заговорщик,
и ты обернешься ко мне,
и разрежет меня мой колючий, мой злой позвоночник,
и растопчет нас что-то на белом прекрасном коне!

Олицетворения - снег-лицедей, лес-полуночник, холм-заговорщик говорят о вселенском масштабе искушения, когда человеческий грех переносится и на окружающую его природу. Эпитеты "колючий" и "злой" в составе метафоры создают особое настроение, указывают на внутренний конфликт, который существует в душе лирической героини, она на себе ощущает тяжесть греха.

Женский мир у поэтессы представлен как единство мужского и женского, ибо только в нем проявляются такие свойства человеческого бытия, как его раздельность («расщепленность») - ад/ рай/ дно - так и его неразделенность (изба (знак дома, семьи) как ее символ). Женский мир вписан в единство жизненного многообразия (сосна, береза, ель, снег, ночь, лес, холм) и индивидуальной самобытности (ощущение боли героиней - мой колючий, мой злой позвоночник). Отношения мужчины и женщины представлены через движение по тексту местоимений "ты" и "я", в которых присутствует противоположенность индивидов. Затем роли меняются на "я" и "ты", где первый план выходит местоимение "я" (мне, мой). Самоидентичность женщины читатель ощущает через ее самопожертвование. Затем в строке и растопчет нас что-то на белом прекрасном коне происходит слияние местоимений "я" и "ты" в местоимение "мы" (нас).

Важную роль в данном стихотворении, на мой взгляд, играет образ белого коня. Конь - символ животной, жизненной силы, скорости и красоты, символ непрерывности жизни. По древним поверьям, лошадь знала тайны загробного мира, земли и циклы ее развития. Смерть обычно представлялась в виде черной лошади, но она же едет на бледном коне в книге Откровения. Так, в Библии белый конь - это конь блед, который является символом смерти. Возможно, поэтесса видит объединение мужчины и женщины и возвращение их в Божий (Небесный) град через смерть. Белая лошадь почти всегда солнечный символ света, жизни и духовного просветления. Христа иногда изображали верхом на белом коне (христианство, таким образом, связывает коня с победой, восхождением, мужеством и великодушием). Возможно, образ белого коня связан и со Св. великомучеником Георгием, который часто изображается на православных иконах в образе всадника, сидящим на белом коне и поражающим копьем страшного змия. Словосочетание "растопчет нас" наталкивает на мысль о силе, победоносности. Тут возникает и другая трактовка. На помощь женщине и мужчине у Олеси Николаевой приходит Св. Георгий Победоносец. Он своим «топтанием», словно, освобождает людей от злой и греховной сущности. Одним из чудес Св. Георгия было «чудо убиения змия близ отечества своего палестинского, <…> близ Ливанских гор находилось большое озеро, в котором жил змей—губитель, великий и страшный. Выходя из этого озера, змей тот похищал многих людей, увлекал их в озеро и там пожирал их»(Московский патриархат). На съедение змию была отдана царская дочь, которую Св. Георгий спас. «Святый же Георгий, осенив себя крестным знамением и призвав Господа, со словами:—« во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа», и устремился на коне своем на змея, потрясая копием и, ударив змея с силою в гортань, поразил его и прижал к земле; конь же святаго попирал змея ногами<…> На том самом месте была построена церковь в честь святаго победоносна Георгия, сохраняющего Церковь Христову и всякую душу правоверную помощью своею от невидимого поглотителя в бездне адской, а также и от греха — как от змия смертоносного,и подобно тому как он избавил упомянутую девицу от змея видимаго» (Московский патриархат).

В духовном состоянии героини происходит перемена. Поскольку женщина более чувствительна и интуитивна чем мужчина, к ней первой приходит внутреннее прозрение. Начинается бунт женщины. Для усиления поэтесса использует прием градации с отрицательной частицей "не", а также с олицетворениями "болтливый" и "суетный дом". Оксюморонное сочетание "за праздничным шатким столом" говорит о несовместимости истинного праздника с показным, шатким весельем. Возможно, в этой шаткости героиня видит бренность и суетность людских увеселений, а может она ощущает ложь и неправедность в них. В любом случае, героиня не принимает суетного мира мужчины. Она предпочитает оставаться сама собой. Ей чужда и не комфортна обстановка в этом мире, в котором она должна уподобиться мужчине (быть осторожной, сильной, зрячей) и в котором исчезает ее собственное «Я»: Больше быть не хочу осторожной, и сильной, и зрячей!/ Больше я не приду в твой болтливый и суетный дом,/ где предметы скрывают тебя,/ а слова тебя прячут,/ где и я исчезаю за праздничным шатким столом.

Большую роль в стихотворении играют синтаксические фигуры. Они очень яркие, создают определенное настроение, в них ощущаем мотив пути - шаг за шагом. Синтаксические фигуры: градация, олицетворения, повторы указывают на преодоление пути, который приведет героев к утраченному счастью. Героям стихотворения предоставляется возможность вновь обрести потерянный рай, который символически воплощен в образе "голубой избы". Обратим внимание на обильное использование автором в данной строфе эпитетов, характеризующих избу: "одичалая, остылая, невозможная" (повторяется дважды), "голубая" (цвет неба, цвет мечты). Путь к избе можно трактовать как мечту человека об обретении им заброшенного небесного райского сада. Однако, путь к этой избе возможен только вдвоем: "славлю только двоих". Эта мечта об обретении счастья и единства мужчины и женщины настолько не реальна, что героине представляется невозможным ее исполнение. Именно им (мужчине и женщине) не дано соединиться. Но какой ценой этим двоим - мужчине и женщине, прийти к недосягаемой избе? На этот вопрос читатель находит ответ в начале последней строфы стихотворения: И все трепетом страха и тайным предчувствием силы,/ бессловесностью рта и бредовой, багровой тоской/ славлю только двоих/ на пути к одичалой, остылой/ невозможной избе,/ невозможной избе голубой! Трепет страха, тайное предчувствие силы, безмолвие, тоска должны привести, по мысли Николаевой, человека к Богу. Только ценой страдания достигается наивысшее блаженство.

Подобное чувство испытывает и героиня стихотворения «Люблю я предков и преданья». С какой любовью она говорит о русском лице страданья в морщинах света и греха. Героиня ощущает себя частицей мироздания, она любима и хранима в этом мире: И знаю, я была любима/ полями, ливнями, звездой,/ и запахом травы и дыма,/ и вдохновеньем, и бедой. Природа своей первозданностью вновь напоминает героине утраченный людьми рай. Окружающая ее тишина, естественность всего природного мира выступают соединяющим звеном человека с Богом. Героиня обретает субъективность, самоидентифицируется через диалог с природой, за которой стоит высшее, божественное начало. Так, она выбирает свой собственный путь, то, что мнимо, возможно, для других, для нее становится частью ее самой: А я любила то, что мнимо:/ тот луч, с которым тьма - светла,/ и знала, знала, что хранима/ всем, что я в сердце приняла! Так жизненный мир лирической героини Олеси Николаевой освещается и освящается «отблеском высших сил».

В стихотворении «Отповедь» гендерные характеристики отличаются от тех, которые ей атрибутировало патриархатное сознание. Это мы видим из ее самохарактеристики: крут мой характер и нынче он равен уму. Женщина ощущает себя свободной и несмиренной, в ней много духовных сил. Само название стихотворения говорит о том, что героиня кому-то «бросает вызов». Значение слова отповедь было проверено нами по трем толковым словарям: Словарь русского языка под ред. Евгеньевой - о. это ответ, замечание, заключающие в себе выговор, строгое возражение или осуждение чьих-либо слов, поступков, поведения; то же значение слова отповедь находим в Толковом словаре русского языка под ред. Ушакова; а вот в Толковом словаре Даля есть еще и другое толкование - о. это разрешение, снятие заповеди, запрещения. Возможно, героиня «сбросить оковы» наложенных на нее заповедей и запретов. С появлением у героини покровителя, которого она называет «мой повелитель», ее духовный настрой меняется. В нашем понимании повелитель связывается с семантикой слов пастырь, учитель, наставник. Служение героини своему повелителю пронизано глубочайшим смирением, кротостью, самопожертвованием: Мой повелитель желает мне теплой погоды,/ старости сытой и легкой кончины в дому./ Он повелел мне забыть все пути и дороги,/ вольных острожников мне повелел позабыть,/ вспомнить заставил о кротости, долге и боге,/ дабы забыла, как снедью гордыню кормить! Однако лирическая героиня не говорит конкретно кто Он, поэтому, с одной стороны это может быть Бог-отец, с другой стороны, это может быть любимый мужчина, которого женщина идеализирует и ради которого способна на многие жертвы. В стихотворении возможно происходит совмещение двух образов - Бога и мужчины (идеалом которого в христианстве является фигура Иисуса Христа).

Мужчина для женщины становится богом, защитником, повелителем, праведником и проповедником. Ведь в патриархальном сознании речь идет о полном подчинении женщины мужчине. В старину даже общение женщины с Господом могло происходить через посредника, а именно через ее мужа: мой повелитель, задумавшись сводит надбровья,/ дышит бедою и учит науке стыда. В послушании и самоотречении жены муж как бы постигает и модель собственного отношения с Богом, в котором также не должно быть своеволия и эгоизма, как нет его в православной женщине. Мне кажется, что в этом стихотворении речь идет об укрощении, об ограничении женского начала. В православной семье - муж может «наставлять» жену. Семья и выступает как такое единство, которое представляет полноту бытия человека, ибо как считает Н. Шимин, «ни мужчина, ни женщина в отдельности не в состоянии выразить сущность человека <…> Лишь вместе они воссоздают человека» . Удел женщины - семья, домашняя сфера, быт.

Через подробное описание бытовых деталей выявляется женское начало: Мне полюбилось носить неудобные платья,/ в тесном дворе, размахнувшись ковер выбивать,/ вешать белье, раскрывая такие объятья,/ что задохнувшись, пространство могу целовать. В данном тексте женское начало несколько подавлено: женщина подавляет в себе желание рыдать и роптать, задыхается от физически тяжелого домашнего труда. Однако семейная жизнь не убивает в ней желание быть женщиной, желание любить и быть счастливой. Но в этом союзе с мужчиной женщине нужна такая любовь, при которой она почувствует себя равной. В конечном счете, героиня оказывается в замкнутом кругу, выбиться из которого она не может. Поэтому она не сопротивляется, она принимает все как есть и примиряется, называя такое подчинительное положение собственным уделом: Что же, витийствуй, бунтуй и твори непогоды!/ вспахан удел мой,/ и, если немного порыть,/ я под стопой отыщу твои тяжкие воды,/ горечь запью и обиду сумею отмыть! Но в этом смирении женщины с собственным уделом заключена ее сила. Героиня опять оказывается сильнее мужчины.

Главная идея этого стихотворения, на мой взгляд, связана не с подчинением женщины своей судьбе, а с торжеством православного переживания жизни, которое концентрируется в словах: торжество служения. Первоначально слово "услужение" содержит в себе унизительный оттенок, унижающую сущность. В данном случае служение - это прежде всего готовность к жертве, готовность к самопожертвованию, готовность к тому, чтобы постоянно отказывать собственному тщеславию, готовность быть всем для всех. В служении человек ничего не требует для себя, не только почета или каких-то выгод, но даже и благодарности. Служение - это жизнь, в которой всегда есть готовность к спокойному и добровольному перенесению всяких обид. Служение смиренно по своей природе, а смирение - это та основа, на которой совершается победа Божия в человеческом мире. Для героини Николаевой очень близко подобное православное переживание жизни в служении и смирении, но все же не менее важной остается для нее духовное единение с человеком, живущим рядом с ней. Полнота ощущения жизни в семье - это тоже, по Николаевой, способ самореализации женщины.

Женский мир в ранней поэзии Олеси Николаевой отличается жизнерадостным мировосприятием. Он светоносен, полон ярких красок, в нем предметы, окружающие женщину, наполняют ее жизнь каким-то тайным смыслом. Праздничными красками ослепительного весеннего дня сверкает женский мир в стихотворении «Весенний день». Читателю предоставляется возможность проследить за одним из дней юной Лейлы. В самом имени девушки заложена коннотация красоты. Имя Лейла восходит к древне-еврейскому имени Лилит, в котором сочетание букв Ли- означает красота. То же значение имеют и буквы Ле- в культуре стран Востока. Олеся Николаева удивительно точно рисует образ женской юности: Лейла красива, полона жизненных сил, жажды бесконечного желания. На это указывает строка, лейтмотивом проходящая через все стихотворение "О (Ах), как Лейле хочется".

Весенний день

О, как Лейле хочется быть красивой!

 Лейла черной тушью глаза рисует, 
голубой и розовой раскраской их оттеняет,
пурпурные блики накладывает на скулы
и расцветку вишневую к губам примеряет…

 А по том еще розовый повязывает платочек,
поясок затягивает золоченый
и проходит в серебряных босоножках
по весеннему городу. И радостно цветет персик!

 Вот какая Лейла яркая, молодая!
Вот какая независимая, летящая у нее походка!
Вот как она сумочкой помахивает, прядь поправляет 
и поглядывает на свое отражение в разных витринах.

 Ах, как Лейле хочется быть любимой!

 А меж тем и розовый персик уже набирает силу,
и благоуханная груша уже бела и роскошна,
и особенно стараются сирень с жасмином,
и свое словцо вставляет крошечный пунцовый цветочек.

 Ах, как Лейле хочется быть счастливой!

 Все-то ей мерещится молодой мужчина,
для которого она, Лейла - яркая, молодая,
прекраснее всех на свете
и на которого она поглядывает 
                        с собственнической улыбкой
и подносит ему дымящийся пахучий хаши,
и, упирая в запястье остренький подбородок,
следит, как ест он, - и глаза его делаются все ярче.

 Ах, как Лейле хочется выйти замуж!

 А меж тем смоковница вперед выступает,
молоком луна наливается, брызжет соком…
Соловей нащелкивает: «Лейла! Лейла!»
А что дальше - Лейла разобрать не может.

Жизнь юной героини в этот весенний день (и не только в этот) состоит из череды ее желаний: быть красивой, быть любимой, быть счастливой, выйти замуж! На первом плане Николаевой представлена атрибутация внешних свойств привлекательности женщины и женской биологической сущности. Знаками женской красоты являются глаза, губы, грудь, талия, ноги. Молодую женщину в расцвете жизненных сил часто сравнивают с «распустившимся цветком». Так и Лейла «расцветает» вместе с окружающей ее природой: И радостно цветет персик!; розовый персик уже набирает силу; благоуханная груша уже бела и роскошна; особенно стараются сирень с жасмином; свое словцо вставляет крошечный пунцовый цветочек; смоковница вперед выступает. Цветение растений несет на себе все знаки «созревания» женского тела. Так, персик является символом сексуальности, влечения, желания. Согласно словарю символов Дж. Тресиддера, цветы и плоды персикового дерева связывали с бессмертием, долголетием, весной, юностью, бракосочетанием. В Китае и в Японии цветок персика являлся эмблемой чистоты и девственности. Груша - символ любви и материнства. Символизм ее произошел, вероятно, от формы груши, напоминающей тазобедренную часть женского тела или грудь. Сирень в книге Золотницкого - провозвестница весны и счастья. А пунцовый цветочек - это красный цветок, который по словарю символов Х. Керлота подчеркивает связь с животной жизнью, кровью и страстью. Во многих культурах символом женского начала является луна. Луна символизирует изобилие, циклическое обновление, возрождении, бессмертие, оккультная сила, изменчивость, интуиция и эмоции. Полная луна - знак цельности, красоты и совершенства и во многих культурах связывается с любовью и браком. Именно такая луна в стихотворении - молоком луна наливается, брызжет соком. Молоко - эликсир жизни, символизирует возрождение и бессмертие. В том же значении выступает и сок, символизирующий жизненную энергию. Так, например, согласно словарю Дж. Тресиддера, в восточной иконографии лунный заяц смешивает эликсир бессмертия под Древом Жизни и в некоторых изображениях луна - кубок, в который налит этот эликсир. Все вышеуказанные символы, говорят о том, что Лейла физически и духовно сформировавшаяся женщина для вступления в брак. Образ соловья несет на себе символику мук и экстаза любви. Этот символизм основан на красоте пенья соловья во время брачного периода весной.

Таким образом, поэтесса описывает, складывавшийся веками, традиционный путь к счастью почти каждой женщины, итогом которого является удачное замужество. В книге «Второй пол» Симона де Бовуар указывает на то, что: «…И поныне все склоняет молодую девушку к тому, чтобы ждать «прекрасного принца», богатства и счастья, а не пытаться всего этого добиться самой в трудной и неверной борьбе». Симона де Бовуар связывает подобную тенденцию с тем, что мужчины в обществе обладают экономическими преимуществами и социальной ценностью в отличие от женщин. Естественно, в таком обществе женщине важна мужская поддержка. Этим, согласно Симоне де Бовуар, и объясняется престижность брака: «…все склоняет женщин страстно желать нравиться мужчинам. В целом они еще не вышли из вассальной зависимости. Из этого следует, что женщина познает и выбирает себя не такой, какая она есть для себя, но такой, как определяет ее мужчина».

Лирический персонаж Олеси Николаевой в своих мечтах невольно заходит в тупик. Зачастую брак, согласно С. де Бовуар, это «соблазн легкого пути» в жизни, однако «…соблазн - это тоже препятствие, причем одно из самых опасных. Здесь он граничит с мистификацией, поскольку на самом деле в лотерее удачного замужества выигрывает одна из многих тысяч». В то же время поэтесса дает и гендерную характеристику Лейлы. Именно в молодости женщина независимая: Вот какая Лейла яркая, молодая!/ Вот какая независимая, летящая у нее походка. А туфли (серебряные босоножки), в которых идет девушка, согласно словарю Керлота, являются символом свободы. Обратим внимание, что женщина представлена в образе типичной восточной красавицы. (На что указывает имя девушки - Лейла).

Вся система образов: персик, груша, хаши, луна, соловей, а также цветовые эпитеты (голубой, розовый, пурпурный, вишневый, золоченый, серебряный, пунцовый) напоминают яркий мир культуры Востока. Кроме того, разно эмоциональная насыщенность достигается за счет композиции стихотворения, когда одна и та же фраза рефреном проходит через все стихотворение (О(Ах), как Лейле хочется быть красивой, любимой и т. д.) Это напоминает принцип редифа в восточной поэзии, когда одно и то же слово, неизменно повторяется в конце каждой строки (или каждой второй, каждой четвертой строки). Для восточной культуры характерен образ не свободной и очень красивой женщины, для которой замужество оборачивается для нее новой несвободой.

Представительница радикального феминизма Андреа Дворкин в своей статье «Гиноцид, или китайское бинтование ног» подчеркивала, что созданные мужчинами понятия о красоте женщины, необходимы для подавления идентичности и для усиления контроля над поведением женщины. По мнению исследовательницы, такое восприятие мужчинами женщин существует во многих культурах: «…крайние проявления романтических отношений и ценностей, имеющих корни во всех культурах как сейчас, так и в прошлом, показывают, что любовь мужчины к женщине, его сексуальное обожание женщины, восторг и удовольствие, получаемое от нее, само ее определение как женщины требовали ее уничтожения. <…> Женщина должна быть красивой. Все носители культурной мудрости начиная со времен царя Соломона сходятся на этом: женщины должны быть прекрасными. <…> Красота является абстрактным объектом обожания». Согласно Андреа Дворкин, понятие красоты всегда включает в себя всю структуру данного общества и является воплощением его ценностей. Вот, почему для Лейлы так важно быть красивой. Благодаря своей красоте, она может быть любимой, желанной и счастливой. Итог счастья - превращение в домашнюю хозяйку: Все-то ей мерещится молодой мужчина,/ для которого она, Лейла - яркая, молодая,/ прекраснее всех на свете/ и на которого она поглядывает / с собственнической улыбкой/ и подносит ему дымящийся пахучий хаши,/ и, упирая в запястье остренький подбородок,/ следит, как ест он, - и глаза его делаются все ярче.

Выше было упомянуто, что женщина Олеси Николаевой не сопротивляется своему положению в обществе, она все принимает как данное ей свыше. Однако решение гендерной проблемы в стихотворении "Когда вы меня поселили в своем вертограде" нетрадиционно/ традиционно. Нетрадиционность решения гендерной проблемы зарождается в душе героини. Она внутренне ощущает необходимость быть иной. Ее понимание мира шире, чем чисто физическое, чисто семейное. Она другая, а мужчина хочет ее уподобить себе. Мужчина зачастую относится к женщине как к объекту и не признает духовного равноправия с ней: Когда вы меня поселили в своем вертограде,/ внушая, что мир кончается здесь, под ногою,/ и, будто записку предсмертную, к общей тетради/ меня прикололи железною скрепкой тугою,/ и все отмели, что за мною имелось, водилось,/ тянулось и числилось,/ с рук никогда не сходило:/ там Демос крикливый,/ там розоперстная Эос,/ там душный полуденный демон,/ там крестная сила. Вертоград - будет выступать знаком патриархальности, связанный с домостроем. Поселившие (мест. вы) героиню в вертоград, пытаются заставить ее забыть о собственном мире. В нем (мире) же правит равноправие (Демос), царит Любовь (Эос - молодая богиня любви), там же были и соблазны, там была и ее крестная сила.

Героиня Николаевой сильна, сила ее в том, что она способна на самоотречение. Принимая вещий и женственный жребий, лирическая героиня, подобно Лейле ждет своего возлюбленного: И я приняла этот вещий и женственный жребий:/ смотреть на дорогу и ждать своего властелина,/ гадая о нем по погоде,/ по ласточке в небе,/ по слепку земли, на котором не высохла глина. Традиционность в решении гендерной проблемы, скорее всего вытекает из христианского мироощущения поэтессы. Женское начало героини в покорности, она не сопротивляется данному ей женственному жребию, в вечном ожидании (своего властелина - мужчины), а также в гадании. Гадание испокон веков было свойственно только женщинам. Пришедшее в христианство из язычества, оно так и осталось неискоренимым желанием женщины угадать божескую предназначенность. Знаками метафизического мира становятся знаки «материального» начала человека: глина, земля. (Согласно библейскому преданию Бог создал мужчину - Адама из слепка глины).

Знаком духовного начала является ласточка в небе, как знак человеческой души. Ласточка - традиционный вестник весны, а также символ воскрешения во многих культурных традициях. Представленная Николаевой женственность, говорит сначала о близости женской души к природе, к Богу, и только потом о близости к мужчине. На мой взгляд, в этой близости к трансцендентному женщина начинает ощущать себя «единицей», «личностью».

В стихотворении «Белое платье» раскрывается тема утраты возлюбленного, существующего предположительно, но не на этой земле, а в мире потустороннем:

Не надеть мне белого платья!!
В нем я к возлюбленному моему вышла, а его  - нету.
И заплакала я,
и его побежала искать я
по глиняной мертвой дороге, меня сводившей со света.

 Не нашла его - черная, как проклятье, домой вернулась.
Вышла за первого встречного.
В землю вросла по пояс.
Чу! - возлюбленный мой приехал - 
тут-то я и проснулась.
Глядь - а белое платье мое
выносилось, распоролось.

В этом тексте мы видим два плана. Первый план прочитывается как классический любовный треугольник: Не нашла его (возлюбленного) <…>Вышла за первого встречного. Если мы обратимся к подтексту, то мы сможем прочесть это стихотворение по-другому. Скитание человеческой души в потустороннем мире в поисках возлюбленного в бытовом плане оправдано как сон. В стихотворении интертекстуально прослеживается связь с поэмой В. А. Жуковского «Светлана». Например, встреча Светланы с мертвым женихом происходит во сне: Светланин дух/ Смутен сновиденьем. Сам сон в тексте является знаком потустороннего мира. "Глиняная мертвая дорога" трактуется как лабиринт, ведущий во тьму («меня сводившей со света со света»), как блуждания души. Лирическая героиня Олеси Николаевой также как и Светлана не находит своего возлюбленного: Не нашла его - черная, как проклятье, домой вернулась./ Вышла за первого встречного./ В землю вросла по пояс./ Чу! - возлюбленный мой приехал - / тут-то я и проснулась.

Возвращаясь к началу стихотворения, мы видим используемый автором прием кольцевой композиции: Не надеть мне белого платья! <…> Глядь - а белое платье мое/ выносилось, распоролось. Само белое платье, конечно же, ассоциируется со свадебным обрядом, в котором платье - одеянье невесты. Белый цвет платья символизирует чистоту, целомудренность и непорочность последней. Мечта о белом свадебном платье тревожит наверно каждую девушку, но без настоящей любви к истинному возлюбленному она рассеивается и исчезает как неприятный сон. Может быть и другой вариант объяснения символики белого платья: душа героини в земном мире представлена как белое платье. Человека же, готовящегося перейти в мир иной, также облачают в белое платье. В данном случае белое платье символизирует посвящение в новую жизнь, ожидающую умершего. Однако душа героини не готова к этому посвящению.

Хостинг от uCoz